В лесу жил царь зверей – Лев. У него не было, как это принято, дворцов, и слуг, и стражи, у него не было ничего, что полагается иметь царям, но все знали что царь – он. Однажды
В лесу жил царь зверей – Лев. У него не было, как это принято, дворцов, и слуг, и стражи, у него не было ничего, что полагается иметь царям, но все знали что царь – он. Однажды у царя родился сын – рыжий львенок. Вы скажете, что все львы рыжие, но этот был рыжим необыкновенно. Как огонь. Даже солнышко радовалось на него. Однако львенку было не до смеха. Скорее наоборот. Ведь очень трудно быть не таким как все. Львенок часто дрался, ведь его дразнили, а отец учил его быть смелым и сильным. И вот, однажды, когда львенок опять пришел домой с ободранным носом и расцарапанными лапами, отец позвал его к себе.
-Расскажи мне, почему ты дрался, - попросил он.
Глаза у львенка сверкнули злобой:
- Это тигры! Они называли меня рыжим! Трусливые кошки!
- Но ведь ты и вправду рыжий - улыбнулся отец – скажи, разве тебе обидно, когда тебя называют львом»? Или говорят что у тебя четыре лапы и один хвост? Разве это стыдно? Здесь есть что-то плохое?
- Нет - ответил львенок.
- Тогда почему ты сердишься, когда говорят, что ты рыжий? Разве это хуже, чем быть полосатым или черным или белым?
- Но, папа! Ведь меня дразнят!
- Милый сын, - сказал лев - Тебя дразнят, потому что ты злишься. Все зависит от того, что ты слышишь. Ведь это только цвет твоей шерсти, больше ничего. И, если хочешь знать мое мнение, то я считаю его самым прекрасным на всем белом свете. Вот так.
Львенок чувствовал, что отец прав, но гордость не позволяла ему с ним согласиться.
- Я должен подумать, папа, - сказал львенок – я должен подумать.
- Конечно, сынок - отец встал - и помни, все зависит только от тебя.
И, знаете, львенок действительно подумал. Не то, что бы он стал паинькой и перестал драться совсем, нет, конечно. Но теперь, если вдруг он слышал за спиной: «Рыжий », он с достоинством поворачивал голову и говорил: « Да, и мне это очень нравится!» Постепенно его совсем перестали дразнить. Ведь это уже стало неинтересно.