На крыше висела длинная толстая сосулька. У нее был ужасный характер. Она просыпалась утром и ныла. Если светило солнышко, ей было жарко. Если было пасмурно, ей холодно. Если ветер – ей зябко, если ветра нет - ей душно. Утром ей через, чур, светло, вечером слишком темно и ничего не видно. Соседние сосульки терпели изо всех сил, потом просили ее замолчать. И вот тут наступала кульминация! Она начинала моргать ресницами, морщить брови, часто дышать и, наконец, разражалась безудержным плачем. «Меня никто не любит!» - голосила при этом сосулька, - никто не уважает! Меня даже слушать не хотят!» Плакать сосулька могла долго и с удовольствием. (Правда она от этого худела). Соседние сосульки затыкали уши, отворачивались, но никуда не могли деться. Успокоившись, сосулька отдыхала чуть-чуть и заводила все с начала.
- Ты делаешь хуже только себе, - сказал однажды сосульке воробей – посмотри, как ты исхудала. Скоро от тебя ничего не останется!
- Я уже почти успокоилась – объявила сосулька, - а тут прилетел вот он – сосулька ткнула пальцем в воробья – и испортил все настроение! У-у-у-а-а-а-а!
Воробей повернулся и улетел.
С каждым днем сосулька становилась меньше и меньше. Лужица под ней больше и больше, пока однажды сосулька не растаяла совсем.
- Ты где? – крикнули сверху соседние сосульки.
- Я здесь – ответил голос из лужи – Ух ты! Я такая странная, такая необычная! Я мокрая и двигаюсь.
Какое-то время из лужи неслось кряхтение и оханье.
- Эй! – раздался знакомый голос – кажется, я разучилась плакать!
По крыше пронесся вздох облегчения.

На крыше висела длинная толстая сосулька. У нее был ужасный характер. Она просыпалась утром и ныла. Если светило солнышко, ей было жарко. Если было пасмурно, ей холодно. Если ве