Огонь Стрельца, это огонь, тлеющий под золой - перегоревшие, но еше не потухшие угли внутренних страстей. Бесконечно меняющийся Стрелец может заявить о себе.

Одни - множеством различных способов направляют свои стрелы вертикально на высокие духовные вершины, считая физический акт любви средством мистического абстрагирования или на общественные устремления. Они ищут партнера, стоящего в жизни намного выше их, которому они за это отдают свою обычно идеальную страсть.

Другие выбирают горизонтальную цель и нет конца их завоеваниям. Любовь - спорт, приключение, упоение, короче - Дон Жуан на высокой лошади, но до познания жизненного урока Стрельца: "Стрела и мишень, в конечном счете, одно целое, направленное в собственное сердце".

Мужчины-Стрельцы любят комфорт, определенную атмосферу легкости, роскоши, предпочитают женщину, которая не только повышает их гордое мнение о себе, но и хорошо ведет домашнее хозяйство, справляясь с ним в отсутствие мужа. Они могут быть отличными отцами и защитниками, но любят испытывать свое мужское естество. Могут быть самыми неверными мужьями, считая это своей мужской прерогативой.

Никто более них не придерживается столь двуликих понятий о мере. Они впадают в приступы яростной ревности, если им платят тем же. Они не прощают предательства, особенно если думают, что об этом знают другие. Стрелец ненавидит скандалы, как никто другой, всячески их избегает.

Женщины - Стрельцы либо крайне горды, воинственны, либо это величавые патронессы, желающие, чтобы их любили, чтобы их любили мужчины, которых они могут любить, уважать и возводить на пьедестал.

Больше всего им дорого имя. Некоторые сами любят, чтобы их возвеличивали и поклонялись им. Они тоже не прощают предательства, но делают все для избежания скандала, не любят быть связанными и предпочитают замужеству свободную любовь или конкурируют с мужчинами.

И мужчины, и женщины предпочитают партнера, выделяющегося из окружения. Человека не только другой социальной среды, но и другой расы и религии или другой страны, к которому они рады переехать и жить хотя бы в изгнании, но с осознанием добровольной "эмиграции".